Я прочитал эти работы не просто с карандашом в руке, я их очень подробно законспектировал и сделал это с огромным удовольствием и не меньшим терпением. Шпенглер навсегда убедил меня в концепции культура-цивилизация и дальше ее смог развить разве, что Ортега-и-Гассет «Восстания масс», которого меня потрясли не меньше, чем работы Френсиса Фукуямы. Перечитывая книгу, я вспоминал свои юношеские переживания по этому поводу.  Мне очень нравились стихи Бодлера, которые Нордау как бы это по мягче… Верлена вообще он открыл для меня и тут был жестокий удар, который я не держал. Прочитав сборник стихов Верлена, я обнаружил там все, понимаете все четыре своих лучших стихотворения в некотором другом пересказе, но даже тематически они были одинаковы- желтые листья, скрипки, вино. Примерно в это же время я читал и дебила Георгия Климова, а уж там то я себя узнавал в самом не лицеприятном свете. Диагноз «психопат и вырожденец» мне себе даже ставить было не нужно, он очевидно был мой. Это мучало меня и наверное, стало причиной целого ряда психозов и даже срывов, которые сделали в итоге мою жизнь такой, какая она есть.

Наверное, с этим связан мой интерес к проблеме психопатии и чтением работ К. А. Кил «Психопаты», К. Даттона «Мудрость психопатов». Понятно, что видение понятия «психопатия» в современной психологии и в работе Нордау- две очень большие разницы. Хотя по зрелым размышлениям, мне иногда кажется, что нет. Просто и Кил и Даттон концентрировались на изменениях в поведении и головного мозга преступников, тех, кто отличается поведением девиантным и то, что они у них зафиксировали отсутствие «страха» и вообще каких-то человеческих эмоций вовсе не означает, что такие же симптомы и характеристики. Просто никто не решится исследовать тех, кто составляет гордость и элиту культуры страны на подобный предмет. По большому счету только полное бесчувствие могло заставить Толстого писать романы о том, как страдают люди в таких подробностях и с таким удовольствием, а его личная жизнь не оставляет шансов не увидеть в нем садиста. Ницше со своей проповедью вседозволенности и «раздвиганием границ человеческого» вполне вписывается своими заявлениями в то, что делают психопаты садисты и то, что он не перешел лично от теории к практике, возможно случайность, которая вызвана его болезнью. Болеть Ницше мне в итоге не пришлось.

В любом случае я благодарен Нордау за то, что он привил меня от ницшеанства и в молодые годы я, хоть и читал разнообразные «Заротустры» делал это с пониманием того, с чем имею дело. Работы прерафаэлитов мне никогда не нравились и тут Нордау совпал со мной на все 100. Его понимание того, что лучший русский писатель Тургенев я разделяю до сих пор и очень пламенно. Особая благодарность ему за ясные и четкие трактовки мистицизма всех мастей, которые уберегли меня от многих ошибок, которые я совершил бы с гораздо более серьезными последствиями. Я убеждён, что мистика и психопатия всегда идут рядом. В этом, что не маловажно и кроется еще несколько аспектов, которые современная психиатрия, которая увлеклась тамографией не видит и ведеть не хочет.

Личность Нордау крайне интересна. Он родился в семье венгерского раввина, но в 15 лет перестал учить Тору и посвятил себя медицине. Хотя жил в Париже считал себя немцем и только немцем и даже женился на протестантке… Но скоро жизнь все расставила по местам. После «дела Дрейфуса» и благодаря знакомству с Герцелем он не просто стал участвовать в сионистских конгрессах, но и был их вице-президентом и даже Председателем. Термин «мускульный иудаизм» принадлежит именно ему. На его плечах стоят такие титаны, как Зеэв Жаботинский и только благодаря им теперь Иерусалим стал столицей государства Израиль в полной мере. Тело Нордау перезахоронили на Святой Земле. Тель Хай!

Собственно работа эта интересна тем, что во многом она еще и впечатления Нордау от современной ему литературы. Не скрою, что Ибсена и многих других- Золя и Франка я читал потом через призму того, что сказал о них именно он. Натурализм, жесткий рационализм и материализм Нордау, как и дух «картезианства» Декарта стали и моими убеждениями за это я благодарен Вере Сергеевне Евсюковой и Александру Павловичу Дубнову, как и многим другим моим учителям.