Л. Улицкая. «Переводчик Даниэль Штайн».

Воспринимать роман «Переводчик Даниэль Штайн», как роман о предательстве и его мотивах, наверно не совсем правильно. Первое прочтение его совпала с моими попытками изучать иудаизм. Мне было весьма не приятно читать о евреи, который, несмотря на опыт Второй Мировой Войны, принял христианство и стал католическим попом. Может быть потому, что одной из любимых моих книг был «Овод» и слово священник для меня синоним слова лицемер. Понятно, что и деятельность патриарха Кирилла и его позорная история с квартирой в «Доме на Набережной», где живут его любовницы и хранится библиотека, которая чуть не стоила кардиохирургу жизни, не добавлял попам популярности. По сути, попытки принять такой странный выбор Даниэля Штайна, принять его предательство и было для меня камнем преткновения долгое время и мотором, который заставлял читать этот текст снова и снова. Мотив предательства для меня, наверно, как для каждого очень важен. Наверно в странном и не типичном романе «Немезида» Филипа Рота показан механизм, безусловно патологичный, который рождается моим отношением. Часто, как его герой Бакки, который покинул площадку за два дня до её закрытия и получил за это два дня счастья все жизнь, наполненную болью и страданием так и я… Принять себя, позволить себе быть в мире, уроки милого дедушки Франкла. Изменили они меня или все же нет. Можно и нужно считать книгу Улицкой частью такой терапии. Расскажу наблюдение. Когда я впервые оказался в Испании, зашёл в детский магазин, не помню, как он назывался, но это просто меня потрясло. Магазин был огромный! Москва в то время знала только сарайчики типа Мега Тёплый Стан или Атриум, а тут было пять шесть Атриумов наполненных детской одеждой и игрушками. Я чувствовал себя очень плохо. Чувство чудовищного предательства по отношению к собственному ребёнку, который растёт в российской нищете и даже не представляет, какие возможности перед человеком открывает первый мир. Я вообще безмерно виноват перед дочерью, но тут просто слёзы капали… Я помню, как она тащила на верёвочке паровозик, из которого высовывались Тигра, Поросёнок и Винни-Пух, паровозик при этом издавал чудовищно громкие и оптимистичные звуки, а фигурки совершали кульбиты… Не знаю, где этот паровоз сейчас. Радость ребёнка при этом была такой, что я просто не мог дышать, я был счастлив! И, признаюсь, возможно это одно из самых ярких моих воспоминаний. [Что знаете вы о предательстве? Предать себя, предать мир и предать ребёнка, что значить предать…] Странные мысли после прочтения замечательного романа. Это, собственно, и есть те самые впечатления, которые я часто прячу за пересказ сюжета. Насколько впечатления соответствуют тексту. Напрашивается классическое «нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся». Не важно. Наверно все дело в том, что в этом жизненном цикле заканчиваются мои писания и заканчивается литературные поиски в виде изобретения странного жанра этого сайта. Мир человека вообще конечен. Есть правда в мире то, что никогда не закончится, пока есть язык, который … Книги Улицкой это то, что хранит язык на котором они написаны. Язык живёт в форме этих книг. Не культура, а именно язык. Мысль эту, как мне кажется высказывал Великий Иосиф Александрович… Можно ли жить, не прочитав роман Людмилы Улицкой «Переводчик Даниэль Штайн»? Можно, но не стоит.