Александр Соколов родился в Канаде, в семье российского разведчика. Казалось бы, с такой биографией быть ему кем-то вроде генерала Олега Феоктистова или не больше не меньше подручным Патриарха Всея Руси. Но вот все пошло не так. После окончания школы отправился он работать санитаром в морг, как Иосиф Александрович Бродский, потом три года проучился в Институте Военных Переводчиков, откуда ушел в Кащенко симулировать шизофрению или не симулировать, тут сказать трудно, хотя не пойти в то время в армию было не просто и способ этот был не из плохих. Потом и вовсе попытался бежать из советского союза в Иран, как собственно Бродский, который собирался угнать самолет. Получил он за эту попытку три месяца, а не шесть лет, как Анатолий Тихонович Марченко ровно за то же самое. Далее следовали годы поиска и попыток наладить жизнь, но вскоре появилась «Школа для дураков» и Карл Проффер, который ее издал, да еще и перевел на английский и получил уж совсем не вероятное- положительный отзыв самого Набокова! Как и в истории с Бродским Проффер спас для России, вернее для 14% России великую литературу. Спасла Соколова и его австрийская жена, которая устроила сухую голодовку. Он покинул СССР, ему повезло его не убил по-тихому, как это принято в России, как того же Марченко.

Правда романов у Соколова всего три «Школа для дураков», «Между собакой и волком» и «Полисандрия» вспоминается кадры писательской лаборатории-офиса в фильме Феррери «История одного безумия»- видимо эта не та атмосфера, где мог бы творить Соколов. Тем не менее трудно не заметить, что вся русская литература вышла из гоголевской шинели точно так же, как постсоветская из соколовской «школы для дураков». Возможно я несколько преувеличиваю, но мне все больше кажется, что не только Сорокин, но и убогонький Пелевин выросли именно из тех «лирических откровений», что подарил миру странный человек Александр Соколов.

Роман этот прозрачен и лиричен. Невыносимо красиво он описывает убожество советской жизни и восприятия мира. Это роднит его с моим любимым художником Михаилом Рогинским, картины советской жизни которого не могут не тронуть. История о меловом мире и о том, как и зачем пишут на вагонах не понятные слова и цифры невольно всплывают в памяти, когда я вижу железнодорожное полотно или состав. Прекрасный мир Саши Соколова, вернее его лирического героя, который постоянно находится в диалоге с самим собой… Диалог с самими собой, со своей совестью и является основной его болезнью, именно за это его отдали в «Школу для Дураков». Советский человек не был склонен, да и сейчас российский к размышлениям. Всю информацию он получал из телевизора и никогда не думал. Революция 1917 года уничтожила все способное думать население и как следствие мы получили то самое, что сейчас составляет российское население. Трудно не вспомнить великое определение Людмилы Улицкой- «имаго» для этого населения. Соколов описывает, как нормальному человеку жить среди таких «имаго». Замечательный «имаго» директор школы Перилло с его «тапочной системой» как символ всего административного российского аппарата только начало глубоких образов… Главный герой, конечно учитель географии Норвегов, а его последняя история о плотнике, который согласился прибить человека гвоздями к кресту ради строительных материалов для детской площадки и вовсе создает символический ряд не доступный даже Владимиру Сорокину, хотя образы того в «Сахарный Кремль» поражают глубиной.

Трогательная любовь героя к Вете Аркадьевне учительницы биологии и дочери репрессированного академика генетика еще одна грань мира безумия в котором мы все жили и продолжаем жить сейчас. Планы на жизнь и диплом инженера, посещения репетитора, который тут же тратит деньги на пиво и вечно босой учитель Норвегов, который сидит на батареи в школьном туалете. Прекрасный мир, настоящий меловой мир России- абсурд в образах, который скорее родные и понятные, чем…

Трудно не догадаться, что Соколов писал «Школу для дураков» о своих впечатлениях от жизни в СССР. Прошло время и не стало СССР, но в России ничего по большому счету не изменилось и все, кто вынужден тут жить проходят ту самую школу для дураков. Может быть это и есть особый русский путь- школя для дураков? Трудно понять почему, но от этого не становится как-то грустно или весело, просто так есть.