Фильм получил номинацию на «Оскар» и даже «BAFTa». Я не хочу рассказывать о Жюльет Бинош да и зачем? Все смотрели «Вдову с острова Се Пьер» Леконта или «Ущерб» Луи Маля или «Женщину французского лейтенанта» Мингелы или трогательную «Кушетку» Шантиль Аккерман. Режиссер придумал Индиану Джонс и скорее сценарист. Лена Олин красавица и тело ее сильно красивее, чем у Бинош, но это только тело. Ее роль в фильме «Враги история любви» еще одна моя любимая боль Исак Башевис Зингер… И «Банды Нью-Йорка» повзрослевшего Томаша.
Я не люблю это кино, хотя смотрю его часто, наверно оно плохое, но почему-то слезы текут почти все время и даже тот факт, что фильм наполнен красивыми голыми женскими телами, как и роман не снижает накала печали, которая сильнее ноющей боли. История Томаша и Терезы, Сабина и сука Каренин,- кто они мне? Авария и смерь со словами, какой же я счастливый. Как часто я благодарю за счастье… История, которая началась в номере 6 и закончилась в номере 6- великая история любви без верности, но любви, сильнее, которой нет в мире. Но мой номер 309 и даже с Сабиной он был 307, мир часто играет с людьми номерами и даже «Три карты» ту не при чем. Томаш герой или жертва, человек, который остался человеком в коммунистическом обществе. Нет я не мыл окна, я просто работал в такси, тоталитаризм коммунистический был мягче путинского, но все равно ничего не меняется только отнимают статус героя, и никто не вспомнит чудака, которого уволили за отказ вешать в такси георгиевскую ленту. Можно сравнить Кундеру с «Невыносимой легкостью бытия» и «Зеленый шатер» Улицкой он ведь о том же, вообще многое можно. Можно просто приходить на Петришин Холм и долго смотреть на памятник жертвам коммунистического режима, благо трамвай номер 9 останавливается на остановке «Уезд» и думать… Там я думаю, что, если бы у меня была в руках винтовка с оптическим прицелом и целью в нем, сколько секунд я колебался бы перед тем, как нажать на курок. Быть жертвой на площади- завидная судьба. Потерять все потому, что так вышло- другая. Винить стоит себя, но стрелять в себя глупо- для этого есть мосты. Любите ли вы мосты? Есть еще автомобили- «следи за собой будь осторожен».
«Вот этот шут - придворный лорд,
Ему должны мы кланяться,
Но пусть он чопорен и горд,
Бревно бревном останется!
При всем при том,
При всем при том,
Хоть весь он в позументах, -
Бревно останется бревном
И в орденах, и в лентах!
Король лакея своего
Назначит генералом,
Но он не может никого
Назначить честным малым.
При всем при том,
При всем при том,
Награды, лесть
И прочее…»
Я ловко кланяюсь, когда не провожу время в Чехии и как не крути, фраза «Добри ден» выдает во мне русского, хотя «носхледаноу» лучше. Видя русского многие хмурятся, я не сержусь на них, мне хочется их обнять и сказать им- друзья… У вас теперь есть страна и вы ее отстояли. Я как-раз та сама жертва тоталитарного режима, который гораздо жестче коммунистического, что, получив запрет на профессию тут. Я вас люблю и понимаю вашу боль, я ее проживаю каждый миг и каждую секунду. Нет я не тот швейцарец, что увлечен Сабиной, я и есть Сабина. Дорогие вы мои люди… Простите меня, я такой же как вы. Только слабый теперь я и возвращаюсь в страну слабых потому, что не буду отягощать своим аслимом ваш бюджет, лучше тратте его на балеты великого Зуски.
В любом случае Кундера дает верный ответ о том, что есть критерий чести и достоинства, что такое цель и смысл. Все очень просто- любовь женщин. Меня любили великие женщины, их было так много и они были так хороши, что я часто думаю, что прожил совсем не зря и наверно «славный малый» раз такие любили или просто хотели, или просто были рядом, что важнее всего прочего. Подписал бы я письмо с отречением? Трудно сказать- Томаш и Тереза не имели детей, а дети то самое, что… Я не готов прикрывать подлости детьми или религией, но дети — это сильный аргумент, возможно единственный в мире, который заставляет жить и кланяться.
Когда-то я любил говнюка Лимонова и в одной его книги прочитал, что ребенком он просил у бога интересной жизни. Я тоже попросил, но моя просьба звучала «как можно больше разных жизней в одной». Похоже именно эту просьбу и услышали. Так много разных жизней вместилось в мою, что даже слова Бродского
Что сказать мне о жизни?
Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Могу подкрепить сильно большим количеством аргументов, чем его
Я входил вместо дикого зверя в клетку
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку, обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Тем более, что в тюрьме он тоже не сидел, а я только пока не сидел. Я люблю короткие романы Кундеры, живу ли ими или в них, или не живу? Ну а кино- еще одно измерение великого романа. Как белое белье застиранное советское белье (с трогательной застежкой лифчика в три ряда, что странно для первого номера), в которое всегда одета Терез- героиня Жюльет Бинош и черное вычурное в которое одета Сабина или другое белье пионерки-функционерки. Измерений много, а вот встреть Терезу и погибнуть молодым- большая удачи. Пан Кундера теперь это знает. А толк в белье и женщинах судя по выбору Терезы- знал всегда.
Ну а слезы это ведь от диабета, правда они почему-то соленые и не понятно врут врачи и глюкометры или говорят правду. Ясно только, что бытие невыносимо, даже если тебя не наказали легкостью. Остается только «пошутить»
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.